Кто-то тряс ее за плечи. Кто-то очень сильно хотел что-то сказать. До Арес доходили слова, но их смысл сейчас для нее был потерян. Кто-то поднял ее на ноги, и ей было абсолютно все равно кто, кто-то потащил ее назад, подальше от трупа зеленоглазого мальчишки…
Она убийца. Не благородная спасительница человечества, коей девушка так давно хотела стать, а простой кровожадный монстр, так легко отнявший юную жизнь. Кто вообще решил, что убийство может быть благородным?
Кем был этот мальчик? Чего хотел? О чем мечтал? Понимал ли, что происходит, когда вместе с товарищами напал на одинокий отряд? Отнял бы он жизнь самой Арес, не порази она его первым?
И тут девушка поняла, что пытается оправдаться, пытается уверить себя, что ей ничего другого и не оставалась, не было никакого выхода, кроме как нанести поражающий удар.
И ей вдруг стало противно. Противно от самой себя, от того, чем они занимались, от всех тех слов, которые она когда-то говорила, от всего мира вокруг, противно от…
– Арес! – Кто-то бил ее по щекам, вытаскивая, вырывая из цепких лап оцепенения, в действительность.
Только сейчас девушка поняла, что сидит, прислонившись к дереву, а перед ней, на корточках, пытается привести ее в чувства Маркус.
– Это бесполезно, – произносит другой, незнакомый голос, и Арес поворачивает голову к его обладателю.
Смуглая темноволосая женщина стоит ближе всех к ее наставнику, скрестив руки на груди. Ее полные губы, искривленные почти в насмешливой ухмылке, решительно вздернутый нос и темные, практически черные глаза, со скукой глядящие на нее, кажутся Арес совсем незнакомыми.
– Нова, смотри, она приходит в чувства! – просиял старик.
– С ней точно все хорошо? – этот обеспокоенный голос принадлежит уже Лою.
– Надеюсь да, – Анетт, чье лицо бледнее мела, кажется, вот-вот упадет в обморок.
– Все с ней нормально, это просто мягкотелость, – раздраженно произносит незнакомка. – В своем первом Дозоре я убила шестерых не моргнув глазом. А ваша девчонка и одного с большим трудом завалила. Неужели теперь в Защитники берут кого попало?
– Нова? – до Арес доходит, наконец, смысл слов, произнесенных наставником. – Нова Скарлетт?
– Она говорит! – Радостно воскликнул Лой.
– Слава предкам! – Маркус заглянул девушке в глаза. – Все хорошо?
– Я… нет… там… мальчик… я не хотела… – слезы сами навернулись на глаза, а ком в горле не давал произнести хоть что-то нормальное.
– Все хорошо, – старый боец ласково потрепал девушку по щеке.
Подошедшие слезы, казалось уже не остановить – соленные, крупные, они падали на траву, впитываясь в холодную землю. Анетт присела рядом с Маркусом и неуверенно сжала ладонь Арес. Лой, топтавшийся в нерешительности, мешком рухнул на траву перед подругой.
Слезы помогали, и девушке казалось, что вместе с ними выходит какая-то часть ее боли и отчаянья. Должно быть, людям для того они и даны, чтобы вместе со слезами они смогли отпустить часть пожирающей их сердца боли. Раньше она не думала об этом.
Осторожно, чувствуя, что с хозяйкой что-то не так, к ним подошел Арго, и, нерешительно фыркнув, склонился над девушкой. Свободной рукой Арес потрепала коня по широкой морде.
Она не знала, сколько ни просидели там, но когда Анетт тонкими пальчиками вытерла последние слезинки с ее щек, дышать стало гораздо легче.
Маркус, поднявшись, протянул ей руку, помогая встать, Анетт обняла за талию.
– Нужно ли говорить ей сейчас? – лицо блондинки вдруг показалось девушке более взрослым, словно их бой продолжался несколько лет.
– Этого не скроешь, – Маркус тотчас помрачнел, и сердце Арес камнем рухнуло вниз.
– Что произошло? – Невольно девушка задала этот вопрос приглушенным шепотом.
Маркус и Анетт переглянулись, усилив тем самым плохое предчувствие Арес.
– Понимаешь… это Кайл… – Вступил в разговор непривычно серьезный Лой. – Он… Кайл мертв.
***
Яркие языки пламени пожирали светлые волосы юноши, его шею, плечи, туловище… он лежал безмятежно посреди огня, разожженного Лоем и Сэмом какие-то полчаса назад, лежал так мирно, так естественно, что Арес почти показалось, что он просто спит. Но нет, на груди юноши, там, где сложены бледные руки, зияет глубокая рана.
Рана, оказавшаяся для него смертельной.
Анетт тихо воет в темную рубаху Сэма, пока тот, неотрывно смотря на огонь, рассеяно гладит ее по светлым волосам. Лой сидит на земле, не боясь испачкать брюк, спрятав лицо в ладони так, чтобы никто не смог увидеть его лица, парень медленно раскачивается из стороны в сторону, пытаясь осознать произошедшее.
Даже в скучающих глазах Новы Скарлетт сейчас можно увидеть нечто отдаленно похожее на сочувствие. Маркус стоит ближе всех к костру, его голова опущена, но Арес видит, как губы шевелятся, беззвучно читая похоронную молитву.
Она помнит, как хоронили отца. У них не было тела, поэтому, следуя древним традициям, в огонь отправили изорванный плащ, одетый им в тот роковой день…
Тогда попрощаться с ним пришла вся башня, от совсем юных кадетов до старых боевых офицеров, они стояли ровной шеренгой, и ни одно слово не было произнесено во время церемонии, кроме траурной молитвы, обращенной к Предкам и высшей силе.
Сейчас же они хоронили Кайла в спешке. Несмотря на то, что Арес совсем мало знала светловолосого юношу, она была уверена, что он заслуживал гораздо большего, чем просто быть сожженным в наскоро разведенном огне. Он заслужил настоящей церемонии, и не сейчас, намного позже!
Смерть должна была забрать его седовласым старцем, окруженным благодарными детьми и непоседливыми внуками. Это было нечестно. Забрать его, такого молодого, такого приветливого и улыбчивого в самом разгаре его жизни.
От несправедливости хотелось плакать, но Арес уже не могла, ей вдруг показалось, что слезы навсегда покинули ее, и ничто более не способно заглушить наполняющею ее боль.
Он мертв. Как же так? Они ведь говорили совсем недавно. Совсем недавно, в его последние часы… невыносимо жутко. Такой живой… такой вечный, как и она, как и все вокруг… был.
– Нам надо развести еще один костер… – глухой голос Маркуса был почти не слышен из-за треска пожираемых огнем бревен.
Точно так же Твари должны быть обязательно сожжены, только тут уже дело совсем не в уважении. Неживых и вампов кидали в огонь лишь потому, что только пламя было единственной гарантией полного уничтожения этих существ.
Что касается вольфов и пиксов, то их тела сжигали скорее из-за опасения, хотя уже давно установлен тот факт, что ни одни, ни другие после своей смерти не способны восставать и сеять разрушения и хаос.
Парни с готовностью кивнули и направились к лесу, во главе с Маркусом, а Арес двинулась к Анетт. Капитанская дочь была не в силах вновь смотреть в лицо убитого ею юноши. Она не знала, что ей делать. Эмоции, боль и горечь, словно волной, то наполняли ее до остатка, то отступали, опустошая девушку.
– Ты как? – капитанская дочь прекрасно понимала, что задает сейчас один из самых глупейших вопросов, но ничего другого придумать она не могла.
– Не знаю, – блондинка лишь покачала головой. – Это так нечестно… так жутко…
– Я знаю, – Арес сжала ее руку, как совсем недавно это делала сама Анетт.
– До сегодняшней ночи я даже и не представляла, как это опасно. Когда ты в классе, или на тренировке, все совсем по-другому, совсем не так…
Арес не знала, что и ответить, она сама никак не могла отделаться от мысли, что все вокруг нереально.
Твари, напавшие внезапно, мальчишка, умирающий у нее на руках, Кайл на погребальном костре – все это просто не могло быть правдой. Она все надеялась, ждала, что произошедшее – не более чем сон, очередной кошмар, навеянный ее воображением, что вот-вот она проснется. Но что-то внутри неумолимо шептало, что все произошедшее сегодня – жестокая реальность.
Она вновь вспомнила тот день, когда умер отец. Как позже она закрывала глаза с наивной надеждой в душе, что это поможет повернуть время вспять.
Мир сновидений тогда оказался еще более жестоким, чем обычно – месяцами девочка видела по ночам сны, в которых все было хорошо. Сны, в которых не было этого проклятого леса и того рокового дня. Сны, в которых они с папой, как и раньше, пекли хлебных человечков и ходили к реке, в которых он, большой и сильный, катал ее на своих широких плечах и рассказывал ей о жизни Предков…
Как же тяжело было просыпаться после таких снов! Когда реальность тяжелым грузом давила на грудь, а из глаз соленой дорожкой текли горькие слезы!
Арес хорошо помнила, как в одну из таких тяжелых ночей, она поняла, что хватит лить бесполезные слезы. Закусив губу, девочка решила, во что бы то ни стало, отомстить всем этим проклятым Тварям за смерть ее отца, и смерти родителей и детей других людей.
